* * *
Идти неуверенным шагом,
В раздумье подолгу стоять,
Не знать что для главного надо,
О, Боже! — как много не знать.
Быть вечно под спудом сомнения
На поле земном бытия...
Такое оно явление,
И имя ему — Я.
* * *
По сухому, по веретью.
Скоро Западу зареть.
По трясине… обмереть тут…
А идти-то надо ведь.
Даже пусть служил в Морфлоте,
Весел был, на подвиг лих…
Находить в проход в болоте –
Удовольствий никаких.
* * *
Июль загажен комарами,
Укусам потеряли счёт.
Мы этими сыты дарами,
Но нам их поддают ещё.
Ах, что за прелесть дни живые! –
Морошка, прочие дары,
Лучи, цветочки луговые…
А к ним – вот эти комары.
* * *
Месяц колышет воду,
Или наоборот,
Ночи сентябрьской одурь
Тёплой тропинкой идёт.
Звёздам на небе тесно,
Небу тесно от звёзд.
Через кусты если –
Сыростью, значит, оброс.
Утром будет туманно,
Будет туманно опять.
В этих кустах обманных
Можно легко заплутать.
* * *
Над лесом зорька разлилась,
Куда ещё алей.
Не выспалась ночь мая всласть –
Мешал спать соловей.
Мешал спать бедной ей бел цвет,
Вод говорливых весть.
Условия другого нет
Весенней ночи здесь.
* * *
Неуютно плотен
Серый неуём,
Мятой мглы полотна –
Вкруг по окоём.
Не отбросить это,
Всё без перемен.
Серая планета
Забирает в плен.
* * *
Заливает вода луга,
Подмывает вода берега;
Напрямик сквозь кусты несётся.
Где стояли зимой стога,
Где шепталась сухая куга –
Дробят воды весеннее солнце.
Схлынет рыжая муть.
Могут всё повернуть
Дни, спешащие в край свободы.
Так вот в жизни у вас,
И возможно не раз,
В сердце бились весенние воды.
* * *
Поле отколосится,
Уколет жнивья взгляд.
Горластые, черные птицы
За лезвием плуга летят.
Летят и бросают в пашню
Упругое тело своё;
Свой набивают «загашник»,
Где вызреет «мумиё».
И травояды, и гады,
И жесткокрылы, и слизь
Питаются, - надо, надо…
Этого требует жизнь.
* * *
Поле отколосится,
Уколет жнивья взгляд.
Горластые, черные птицы
За лезвием плуга летят.
Летят и бросают в пашню
Упругое тело своё;
Свой набивают «загашник»,
Где вызреет «мумиё».
И травояды, и гады,
И жесткокрылы, и слизь
Питаются, - надо, надо…
Этого требует жизнь.
* * *
В болото полезла осока -
Мелкой стала, жестокой.
Влаги вокруг сколько! –
Жажда не будет мучить.
В болото залезла осока, -
Жёсткой стала, колючей.
Солнечно, влажно и жарко,
Вампирная гнусь хороводит…
Вот так нас зависть и жадность
От мудрости и уводит.
* * *
Человек – смысл и мерило,
Так всегда, наверно, было.
Сам меряльщик он, сам линейка.
И возразить посмей-ка.
* * *
И сапожник станет тираном –
Если дать ему в руки власть.
Для того она, власть, родилась,
Чтобы силой давить и обманом.
Если власть кухарке дана,
То политика станет другою:
Даст кухарка команду: «К бою!..»
Про кастрюли забудет она.
Если к прачке власть попадёт,
Та обложит большим налогом,
И завалит приказами строгими,
Всем добавит тревог и забот.
Мудрецу власть, как чудо с Небес,
Упадёт нечаянно в руки, -
По закону ума и науки –
Как Иисус угодит на крест.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Стыд- - Eduard Schäfer Я не упоминал в страничке знакомства со мной, что моя христианская
жизнь была похожа на скалистые горы, где всё и прекрасные вершины и
смертоносные расселины.
Так получилось, что момент своего " обжигания " я не осознал, считая,
что это Бог меня оставил...
В общем, я оказался,как бы не было мне больно это писать, в тюрьме.
Мне дали 6-месяцев, из которых я отсидел, по милости Божией только
3 месяца. В момент моего заключения я всё осознал, понял все свои
ошибки, а самое главное я ещё крепче полюбил Бога.
У меня было много знакомств с заключёнными, я честно им рассказывал
о себе и моих отношениях с Богом,после этих бесед многие стали тянуться к Богу, к поиску истины...
Однажды, будучи уже долгое время на свободе, я поехал с братьями
отвозить одного гостя в другой город, в тот в котором я сидел, не
заметно для себя ,я оказался в районе , который прославился своей
преступностью. Мы вышли из машины, чтобы проводить брата до дома,
на какое-то время мы остановились и краем глаза на углу улицы, который
оказался "точкой" я увидел, парня с которым был в одной тюрьме,
он был "дилер". Он стоял, вид его был измучен, он смотрел в мою сторону, ища моего взгляда, видно, что он хотел со мной поговорить,
но я молча отвернулся, потом мы сели с братьями в машину...
Приехав домой я открыл Слово Божие, мне открылись вышестоящие места песания, я упал на колени долго рыдал и каялся.
Я был много раз в том городе, в том районе, но того человека я больше
не видел, и если бы Господь дал мне вновь с ним встречу, подойдя к нему, в первую очередь я бы сказал:" Прости меня, Гена..."
